Дети войны

Дети войны. Парадоксальное сочетание слов. Дети и война – несочетаемые понятия. И, тем не менее, целое поколение прошло через горнило Великой Отечественной, и еще не одно поколение на себе испытало его последствия.

Сегодня мы до человека можем назвать количество погибших на фронтах Второй мировой войны, самой страшной и губительной для человечества. Но мы не зна­ем, сколько маленьких жизней погублено в ходе ее. Война – это самое большое зло, но в отношении детей это зло вдвойне страшно, ибо оно нарушило естественный про­цесс развития. Будучи самыми беззащитными, дети в первую очередь становились ее жертвами. Сотнями тысяч они погибали под бомбежками, в концентрационных лаге­рях, от голода и холода, на полях и заводах фашистской Германии.

22 июня 1941 года для миллионов советских детей закончилось детство. Они заменили своих отцов и стар­ших братьев, ушедших на фронт, и, встав у станков, сев за рычаги тракторов или взяв в руки оружие, они стали взрос­лыми в свои десять-четырнадцать лет.

Книга «Дети войны» – это девяносто семь воспоми­наний, свидетельств событий, участниками которых в силу обстоятельств стали маленькие горьковчане. И, несмотря на то, что с тех пор прошло уже более шестидесяти лет, книга актуальна и обращена к сегодняшнему поколению молодежи, как напоминание и предупреждение.

С уважением Губернатор Нижегородской области

Валерий Шанцев

Галкина Екатерина Григорьевна

Родилась 21 ноября 1930 года в селе Языково Пильнинского района Горьковской области.

В 1947 году я окон­чила семь классов. Хотелось учиться даль­ше, но на что? И я год работала за маму тех­ничкой. Вспоминать страшно: дрова привозили в школу сырые. Мы сами их пилили, кололи, дома сушили растопку и носили ее в школу, чтобы быстро разжечь семь классных печек. Воду для мытья пола носили сами, мыли полы холодной водой с косырем, а ведь они были некрашеные.

В 1948 году все же я выпросилась у мамы пойти учиться. Единственная из пяти подруг поступила в Порецкое педучилище им. Н. И. Ульянова, а оно от моего села было в сорока пяти километрах. Три года каждые две недели ходила за сорок километров за сухарями. Хлеб уже тогда пекли с тертой картошкой. Студентам во время большого перерыва давали 400 (!) граммов черного хлеба. Он был «клицей», но все же это был хлеб. Училась на мизерную стипендию. На четвертом курсе поступили еще две девочки из нашей деревни – и мне ходить стало веселее. Ходила в лаптях, из обуви были тапочки для занятий.

В 1952 году окончила педагогическое училище и устро­илась работать в своем Языкове старшей вожатой.

Всю свою жизнь вела большую общественную работу: была председателем Районного комитета профсоюза

Госучреждений, тридцать пять лет состояла в должности заседателя народного суда, двадцать два года была секре­тарем комиссии по делам несовершеннолетних, семь созы­вов избиралась депутатом поселкового Совета, пять лет вела передачи на местном радио, с 1952 года работала внештатным корреспондентом газеты «Сельская трибу­на». Почти двадцать лет работала на советской работе в Пильнинском райисполкоме. В 1987 году ушла на пенсию в должности заведующего организационным отделом. Сейчас я член президиума районного совета ветеранов, возглавляю комиссию по социальной защите, являюсь председателем ветеранской организации районной администрации. Пою в хоре ветеранов.

Награждена значком ЦК ВЛКСМ «Лучшая вожатая», медалями «За трудовое отличие», «50 лет Победы в Вели­кой Отечественной войне», «Ветеран труда», имею очень много почетных грамот и благодарностей.

Дети войны

С 22 июня 1941 года закончилось наше беззаботное детство. В июле к нам в село на лошадях из Пильны при­везли беженцев из Москвы. Мы встречали их на площади. Работник сельского Совета по спискам расселял их в семьи. К нам не поселили, так как у нас уже жили чуваши человек десять-двенадцать из Вурнарского района. Они рыли окопы за Сурой. Изба была не очень большая – спали все на полу, обеды для них варили в нашей большой корми­лице – русской печке.

Мы собирали посылки: шерстяные носки, платочки обвязывали, шили красивые кисеты, насыпали в них зна­менитую языковскую махорку и отсылали с записками на фронт. Получали от бойцов благодарные письма.

А летом 1942 года в Курмыш привезли истощенных до предела детей из блокадного Ленинграда, и дом отдыха превратили в детский дом. Вот в ноябре 1942 года дядя

Шура и взял меня от мамы и устроил в детский дом. Дирек­тор Щербина Прасковья Ефимовна и весь коллектив очень заботились о детях. Дети были замечательные, одаренные, дружные. У многих отцы и матери или погибли, или были на фронте. Им приходили деньги, говорили: «Петровой Тоне принесли аттестат». Я до сих пор помню многих из них. Они были из Ораненбаума: сестры Петровы, еврейка Броня Притыкина, финн Тикко Рагнер, украинец Петя Дан­ченко, Валя Герасимова, Таня Краснова, Миша Романов.

Пережив всю тяжесть той далекой и страшной войны, не могу переносить трагедии людей, особенно детей, как в Беслане. Плачу во время просмотра телепередачи «Жди меня». Когда же закончатся эти трагедии русских матерей?

Полностью  книгу  можно прочитать в  центральной  библиотеке